22\04-14г.
Хотел ли Сталин войны?
Кто виноват, и что надо было делать! Какой чудак был товарищ Сталин,поверил товарищу Гитлеру,во всяком случае,так трактуют начало войны, наши доморощенные либералы.
Единственной верной точкой зрения на 22 июня, было «вероломное и неожиданное» нападение Германии на СССР. Сталин в очертаниях либералов, подавался, наивным и в тоже
время зловещим руковадителем великой страны, стрящимся поработить весь западный свободный мир и установить в нем диктатуру пролетариата.Вся предвоенная история
показывается,какие хищники Гитлер и Сталин и какие наивные, добрые руководители Франции,Великобритании их окружали.
Версия о том, что гитлеровская Германия совершила превентивное нападение на СССР, является превалирующей среди западных версий и естественно нащих доморощенных
историков-либералов.Эта в ерсия известна давно всем в мире и никаким секретом не является.Основывается она на обращении Гитлера 22 июня 1941 года к германскому
народу. Из этой речи видно, что Гитлер упрекал СССР в нарушении прежних договоренностей, кознях на Балканах, хотя нигде не упомянул о том, что в Берлине известен некий план
нападения СССР на Рейх.
Наконец, самым важным фактом, косвенно говорящим о том, что Сталин вряд ли готовился к нападению на Германию является отсутствие какого-либо конкретного плана такого
нападения (если не считать отдельных оперативных разработок, которые, впрочем, утверждены окончательно не были).
о том, хотел ли Сталин нападать на Германию бессмысленно. Однако есть целый пласт косвенных фактов, которые свидетельствуют в пользу совершенно неожиданной версии:
СССР действительно готовился к войне, однако не к наступательному блиц-кригу, а на своей территории.
руководство СССР всеми силами создавало глубоко в тылу страны вторую индустриальную базу. Речь идет о Сибири, Урале и Казахстане. Там с конца 20-х годов , не жалея денег
и не считаясь с экономическими потерями, невзирая часто на неисследованность запасов природных ископаемых, создавали огромные промышленные предприятия.
Так, при содействии и консалтинге США были созданы два огромных металлургических комбината – Магнитогорский и Кузнецкий. Несмотря на то, что каждый вложенный рубль в
металлургию Донбасса и Украины был в полтора-два раза эффективнее, чем инвестиции в Сибирь, Кремль не отказался от своих планов. В итоге, не прогадал – к концу 1941 года
СССР лишился всей украинской металлургии, дававшей до 65% чугуна, 57% стали и 55% проката, в том числе, и всего броневого. Но без стали армия все же не осталась – именно
благодаря уральской и сибирской металлургии. Уже во время войны были достроены ранее замороженные Бакальский и Нижнетагильский металлургические комбинаты,
оснащенные в том числе и оборудованием, пришедшим из США. этот металл и дал возможность СССР устоять во время войны.
С 1937-1938 годов СССР приступил к ускоренному строительству новой индустриальной базы на востоке страны. Необходимость в этом диктовалась как потребностями
мобилизационной экономики в постоянном расширении базиса (путем разработки новых месторождений, строительства перерабатывающих предприятий и т.д.), что вполне
очевидно, так и некоторыми другими особенностями.
Предполагалось, что строящиеся на востоке страны предприятия частично или полностью станут дублерами тех, кто находился западнее Урала. С точки зрения обычной
экономики, затратное строительство на востоке, в том числе и по таким соображениям, было делом крайне сложным.
Главной целью была, возможность существования в условиях потери остальных западных промышленных центров, при этом производя максимальный спектр вооружений. В
Новосибирске, Комсомольске-на-Амуре, Омске создавались площадки для предприятий авиационной, машиностроительной отраслей. Энергосистема Урала стала третьей по
мощи в стране (после Центральной и Южной) и была нацелена на автономную работу. Основная задача создания заключалась в необходимости производить там не менее 20%
от общего объема промышленной и военной продукции страны. Этого удалось добиться за достаточно короткий срок.
К 1940 году восточные районы СССР вместе с Уралом давали:
22% выработки электроэнергии;
34% добычи угля;
23% производства кокса;
12% добычи нефти;
32% выплавки стали;
28% производства проката;
7% производства станков;
27% производства тракторов.
Если Сталин готовился к наступательной войне на Западе, то такой упор в советском промышленном строительстве в отдаленных от предполагаемого фронта местах выглядит
неразумно. Логичнее вкладываться в развитие промышленности в Центре, Северо-Западе или на Украине, где уже существуют мощные индустриальные кластеры. Но он
получается совершенно обоснованным, если принять всерьез во внимание наличие опасений у советского руководства о том, что во время войны западная часть страны может
быть полностью или частично оккупирована.
Такие опасения реально существовали и они документально доказаны. Историк Алексей Мелия исследовал эволюцию советских эвакуационных планов 20-х-начала 30-х годов и
пришел к выводу, что СССР всерьез планировал в случае начала войны перебросить оборудование, а также технический персонал в восточные регионы.
Так, 24 июня 1941 года в советских газетах было опубликовано постановление о создании Совета по эвакуации. Здесь надо вдуматься – решение, видимо, было принято еще 23-
го числа, раз оно вышло в газетах 24-го. Значит, 23-го июня, на второй день войны, когда обстановка на фронтах толком даже не была известна, советское руководство
сознательно или на «автомате» (согласно тем же эвакуационным планам) поняло, что нападение Германии грозит оккупацией западной части страны. Именно с конца июня был
начат вывоз промышленного оборудования с ряда предприятий Украины, а из Москвы заводы начали вывозить уже с первых чисел июля 1941 года.
****
Объясняется это решение,только одним, оно было в планах по обороне страны. Хотя эвакуация -, вывоз станков, людей, запасов сырья, промышленного оборудования на восток
серьезно осложнил положение армии на фронте – дороги и транспортные узлы забивались огромными эшелонами, из-за чего войска страдали от нехватки подкреплений и
боеприпасов. Кроме того, эвакуация была опасна и тем, что она на достаточно длительный срок (6-12 месяцев, в среднем) убирала промышленные предприятия из
производственных цепочек – оборудование надо было демонтировать, вывезти, установить и запустить на новом месте (в 1937-1941 годах на Востоке были созданы так
называемые «резервные промплощадки», однако их не хватило для всех эвакуированных станков и агрегатов, из-за чего некоторые простояли без дела до конца войны).
Эвакуация радиозаводов привела к тому, что с сентября 1941 года и на год вперед РККА фактически осталась без отечественных средств связи. Эвакуация пяти из восьми
пороховых заводов привела к тому, что в 1942 году производство пороха упало в 2,5 раза.
О том, что творилось на транспорте в самые ключевые месяцы (июль-сентябрь 1941 года):
«Транзитный поток эвакогрузов увеличивался с каждым днем. Уже в июле 1941 г. на прифронтовых железных дорогах поезда двигались один за другим иногда на расстоянии
нескольких сотен метров. В июле под эвакуационными грузами было занято 300 тыс. вагонов, в августе— 185 тыс. вагонов, в сентябре— 140 тыс. вагонов, в октябре — 175 тыс.
вагонов, в ноябре — 123 тыс. вагонов, в декабре — 71 тыс. вагонов В июле — августе перевозки огромного количества эвакогрузов производились одновременно с усиленными
перевозками для фронта. Два мощных потока — с воинскими грузами, идущими в западном направлении, и эвакуационными, двигавшимися на восток,— встретились на
железнодорожных узлах ближнего тыла. Здесь сосредоточилось около одной трети всего количества груженых вагонов. Образовались пробки, снизилась маневренность важных
направлений железнодорожной сети. В первой декаде августа на направлении Купянск — Кинель находилось вдвое больше поездов, чем было положено по норме; на линии
Москва — Буй — Киров — Свердловск имелось 100 поездов сверх нормы. Такое же положение сложилось и на других важных направлениях сети, связывавших фронт с тылом.
Под удар ставилось нормальное продвижение поездов с воинскими грузами».
«Часто пропускная способность линий не позволяла быстро продвигать поток эвакопоездов. И вагоны с эвакуируемыми грузами оседали на перегруженных прифронтовых
магистралях, затрудняя продвижение встречного потока воинских эшелонов.
Сотни эшелонов, отправленных из столицы, Московской области и ряда других районов, в октябре-ноябре 1941 года крайне осложнили работу всех примыкающих магистралей —
Ярославской, Северной, Горьковской, Казанской, Юго-Восточной, Куйбышевской. С большим трудом продвигались поезда по Пермской, Свердловской, Южно-Уральской.
Особенно в сложном положении оказалась Ленинская дорога (Московско-Рязанская). Через нее шел основной поток эвакуационных эшелонов.
Вагонопотоки значительно превышали пропускную способность дорог. Большие трудности создавались гем, что нередко вагоны не имели перевозочных документов. Нельзя было
быстро установить, куда должен следовать груз. Для определения станции назначения приходилось вскрывать вагоны, посылать запросы. Бездокументные вагоны скапливались
в узлах, затрудняли маневровую и сортировочную работу«.
«Положение, сложившееся за последнее время с грузопотоком и людскими эшелонами на Саратовском узле катастрофическое. Узел до отказа забит вагонами, которые не
разгружаются из-за отсутствия складских помещении. Ценное оборудование, сырье, которое могло быть использовано предприятиями города, занимая сотни необходимых для
фронта вагонов, месяцами стоит без движения…»
К примеру, чтобы вывезти оборудование гигантского предприятия «Запорожсталь» потребовалось 12,5 тысяч вагонов. И все это надежно забивало железнодорожные узлы,
мешая пополнениям своевременно прибывать на фронт (а только в июле-ноябре на фронт было переброшено свыше 2 миллионов человек маршевых пополнений). В итоге
«стрелочником» стал начальник управления военных сообщений Генштаба, генерал-лейтенант Николай Трубецкой, которого сняли с должности и в начале 1942 года расстреляли.
Тем не менее, трудности по размещению были и в глубоком тылу, куда прибывало эвакуированное оборудование и рабочие:
9 декабря 1941 года НКВД СССР докладывал в Совнарком:
«По сообщению НКВД Узбекской ССР, прибывшие в Узбекистан в порядке эвакуации заводы ‘Ростсельмаш’, ‘Калибр’, ‘Электростанок’, 1-й и 2-й парашютные и заводы Наркомата
авиационной промышленности #84, 154 и 478 медленно восстанавливаются из-за плохой организации работ и нечеткости указаний со стороны отдельных наркоматов.
По заводу ‘Калибр’ с 15 по 20 ноября текущего года прибыло 32 вагона с оборудованием, материалами и рабочими. 14 вагонов этого завода было разгружено, и оборудование
размещено в цехах, после этого Наркомат танкостроения СССР дал распоряжение о переадресовке завода ‘Калибр’ на Урал. В связи с этим прибывшие 20 ноября 16 вагонов с
оборудованием и рабочими до настоящего время не разгружены. Рабочие живут в неотепленных вагонах.
Эвакуированный завод #478 по распоряжению Наркомата авиационной промышленности СССР должен был слиться с заводом #84. На основании этого оборудование и
материалы были перевезены на площадку завода #84. Рабочие с семьями в количестве 800 человек также были размещены на жилой площади этого завода.
20 ноября текущего года заводом #84 было получено распоряжение НКАП о разделении заводов и переадресовке завода #478 в Куйбышев, а 22 ноября из НКАП получено снова
указание, подтверждающее слияние заводов. Вследствие этого сорваны сроки разгрузки и размещения оборудования.
По заводам #84 и ‘Ростсельмаш’ из-за плохой организации работ, отсутствия транспорта и подъемных кранов вагоны под разгрузкой простаивают по несколько дней. Рабочие
указанных заводов на разгрузку оборудования не мобилизованы. Часть выделенных рабочих для разгрузки оборудования на работу не выходит. Охрана оборудования и
материалов организована плохо, в результате этого имеются случаи хищения инструмента, цветных металлов и других материалов».
Впрочем, в конечном итоге рискованный план Кремля сработал – к 1943 году большинство эвакуированных заводов все же начали давать продукцию, а отдельные «узкие места»
(например, электрогенераторы и турбины ТЭЦ) удалось «расшить» с американской помощью. Но война приобрела характер затяжной, немцы получили на востоке огромный по
протяженности фронт с чудовищной логистикой и окончательно увязли на просторах СССР. Уже к весне 1942 года стало понятно, что вести одновременно наступление на всех
стратегических направлениях вермахт не в состоянии.
Это был сознательный план советского руководства, но без строительства восточной промышленной базы и эвакуации в 1941 году СССР вряд ли бы смог удержаться в той
войне. Другой вопрос, зачем агрессивному государству, якобы мечтающему поработить половину мира, как это утверждают наши либералы, нужны были все эти ухищрения с
созданием дорогостоящей инфраструктуры глубоко в тылу и постоянным эвакуационным планированием, которое в итоге вылилось в весьма рискованную операцию уже во
время самой войны?
Так,хотел ли,Сталин войны с Германией?
Суздалев - Заславский Павел Аркадьевич
